Физз прислонилась к кафельным плиткам. Струи воды хлестали по ее коже. Ее никогда не привлекал просто секс. И чувства, которые она испытывала к Люку Дэвлину, совсем другого свойства. Она ненавидела его и в то же время хотела его с первой минуты их встречи. И она была достаточно взрослой, чтобы понимать, что такое сочетание гибельно.

Слава Богу, Мелани дала ей передышку, чтобы восстановить тщательно выстроенные барьеры, которые Люк каким-то образом сумел разрушить.

Она начала яростно тереть себя руками с головы до ног, пытаясь избавиться от мужского запаха на своей коже. Но это было невозможно сделать, используя мыло Люка, и в конце концов она прекратила попытки и выключила воду. Завернувшись в полотенце, она прислушалась у двери ванной. Все было тихо. Конечно, не исключено, что он молча поджидает ее, стоя у окна и глядя на заснеженный сад. Но Физз не могла всю ночь прятаться в ванной. Чем скорее она появится среди гостей, тем будет лучше, иначе Клаудия начнет искать ее и поднимет шум. Клаудия. Неожиданный приезд сестры не внушал Физз никаких иллюзий. Это могло только усложнить ее жизнь.

Торопясь закрыться в ванной, она не успела разглядеть спальню Люка. Сейчас она осмотрелась вокруг. Комната выглядела несколько иначе, чем тогда, когда они осматривали дом. Цвета казались насыщеннее, мебель массивнее, величественнее. Тяжелые бархатные шторы закрывали окна, и даже кровать с пологом выглядела больше в приглушенном свете ламп.

Все здесь болезненно напоминало о своем жильце – щетки с серебряными ручками, лежащие на туалетном столике, брошенные запонки, мятый галстук. Она не заметила никаких следов присутствия Мелани. Возможно, она предпочитает иметь свою собственную спальню, с более мягкой и веселой обстановкой, где ее плюшевые игрушки будут чувствовать себя как дома и где она не будет раздражать Люка своей суетой. Да, это его владение, его одного, и сюда он собирался привести ее…

Физз опустилась на стул перед туалетным столиком и посмотрела на свое отражение в зеркале. Пылающие щеки, распухшие губы, спутанные волосы. Ее вид безошибочно говорил о том, чем она только что занималась, и никакая вода и мыло не могли скрыть этого. Люк оставил ее маленькую черную сумочку на туалетном столике рядом с большим бокалом ароматного бренди. Он, без сомнения, считал, что это придаст ей сил, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Но ей не нужно для этого бренди. Только сила ее воли. Или он ожидал, что она выпьет бренди и будет ждать здесь, пока он не найдет удобный предлог, чтобы улизнуть от гостей?

От этой мысли краска резко сбежала с ее лица. Она открыла сумочку и начала поспешно приводить себя в порядок в попытке вернуть душевное равновесие, которое предательски покинуло ее в самый неподходящий момент. Она расчесала волосы и нанесла на лицо скупой макияж, маскируя с помощью пудры и губной помады следы поцелуев Люка.

Затем медленно и неохотно надела на себя сброшенную одежду. Элегантное черное платье совсем не помялось, что было удивительно, учитывая, как она с ним обошлась. Но оно предназначалось для уравновешенных и изысканных женщин. Возможно, это было одним из требований.

Видимо, Люк не нашел ее сережку, и Физз с трудом преодолела искушение выбросить вторую в корзинку для мусора.

Но она сделала слишком много ошибок сегодня. Meлани сможет легко сопоставить факты, если экономка принесет сережку ей. Особенно если вторая найдется на полу кабинета.

Физз положила сережку в сумочку, чтобы избавиться от нее потом, вместе со всем остальным, что было на ней сегодня. Этому платью, которое так нравилось ей в начале вечера, больше нет места в ее гардеробе. Она не уравновешенная и не изысканная, и не стоило притворяться таковой. Но ей придется продолжать притворяться, пока она не найдет предлога, чтобы уехать.

Последний взгляд на свое отражение убедил Физз, что она выглядит настолько удовлетворительно, насколько это возможно в данных обстоятельствах. Она приподняла голову, встала и вышла из комнаты, не оглядываясь на кровать, в которой Люк намеревался провести с ней ночь.

Главная лестница спускалась в холл. Люк находился здесь, играя роль любезного хозяина. Облокотившись о каминную полку, он разговаривал с сестрой и отцом Физз. Мелани тоже была здесь. Никто, кроме Физз, не смог бы заметить, что узел галстука Люка выглядит не так безупречно, как раньше. Когда рядом с Люком стояла ее сестра, в глаза бросалось только то, что они отлично смотрятся вместе.

Клаудия была определенно поглощена флиртом, а Эдвард Бьюмонт занят разговором с Мелани. Люк, казалось, смотрел только на Клаудию, и кто стал бы обвинять его за это? Волосы сестры, снова окрашенные в светлый цвет, мягкими блестящими волнами падали ей на спину. Уже одного этого было достаточно, чтобы приковать взгляд любого мужчины. Но чтобы подчеркнуть свои природные достоинства, она надела доходящее до лодыжек ярко-красное платье, которое облегало ее фигуру, как вторая кожа. Против такого не мог устоять ни один представитель мужского пола.

Однако, несмотря на контраст между свежестью и юным обаянием Мелани и более зрелой красотой Клаудии, в глаза бросалось одно. Австралийский репортер оказался прав. Между девушками имелось определенное сходство. Ничего такого, на что можно было бы указать пальцем. Ничего конкретного. Дело не в цвете волос – Физз знала, что золотистые волосы Клаудии были результатом посещения дорогого салона. Но сходство было.

Эдвард Бьюмонт как раз говорил об этом, когда Физз приблизилась к ним.

– А ты что скажешь, Физз? – спросил он.

– О чем?

Люк резко повернулся, словно не слышал, как она подошла. Но он слышал. Физз видела, как напряглись его плечи под гладкой тканью смокинга, как сжался подбородок. Он заставил себя расслабиться.

– Ну как, Физз, стало немного лучше? – спросил он.

Она повернула к нему голову.

– Лучше? Лучше, чем что?

– Я только что объяснил, что у тебя от шума заболела голова. Бренди помог?

– Бренди? – ужаснулась Мелани. – У бедной девушки болит голова, а ты предлагаешь ей бренди? Я не могу придумать ничего хуже.

– Да, ничего хуже просто нет, – согласилась Физз. Но Люк уже сказал мне, что он не создан для того, чтобы быть нянькой.

Он бросил на нее испепеляющий взгляд, потом по-мужски беспомощно пожал плечами.

– Мне показалось, что это была неплохая идея.

– Все в порядке, Мелани, я не стала пить бренди, – сказала Физз. – Я ведь за рулем.

– Может, принести аспирин или другое лекарство?

– Спасибо, ничего не надо. Я просто как следует умылась холодной водой, и голова прояснилась.

– Да, воды ты не пожалела. У тебя даже волосы мокрые, – заметила Клаудия с озорным блеском в глазах.

– Правда? – поинтересовался Люк. Физз повернулась к нему и удивленно подняла бровь. Это стоило ей больших усилий.

– Прояснилась? – уточнил он.

– Абсолютно. Я уверена, что рецидивов не будет.

Люк едва заметно сжал губы, его глаза как будто стали темнее. Но в то же время ничто не указывало на то, что он понял ее сообщение. Впрочем, он был так поглощен Клаудией, что, возможно, ему уже не было дела до Физз. Словно в подтверждение этому, он повернул голову к Клаудии и предложил:

– Может быть, потанцуем? Клаудия посмотрела на Физз, потом снова на Люка и, как котенок, прильнула к нему.

– С удовольствием, дорогой.

– Но я думал, тебе не терпится поговорить с Физз, – вмешался Эдвард Бьюмонт. – Именно из-за этого я так задержался, – объяснил он Люку. – Клаудия приехала, когда я как раз собирался уходить, но она так хотела увидеться с Физз, что мне пришлось подождать ее.

– Физз никуда не денется, Бью. А сейчас играют музыку как раз для меня, – с хрипловатым смешком сказала Клаудия, услышав нежную мелодию «Леди в красном».

Бью. Физз обменялась взглядами с отцом. Так его называли все, кто связан с театром, и Клаудия тоже, когда работала с отцом. Но он не терпел этого обращения дома – в значительной степени из-за того, что Клаудия таким образом стремилась подчеркнуть, что она преуспела в семейной профессии, тогда как Физз сидит в Брумхилле на своей скучной маленькой радиостанции.